Сны — это не то, что вы думаете

Сны – это не то, что вы думаете

Я кинул последний взгляд на До-Бо. Он весело мне подмигнул. Порядок. Связь налажена, можно менять.

— Ре-Эс, я быстрее тебя! Ты опять продуешь!

До-Бо радовался своему выбору и скорости так восхитительно наивно и открыто, совсем как маленький ребенок, в чьем уме, пока еще, понятие — взрослый, не менее абстрактно, чем понятие — вселенная. Наверное, из-за этой его особенности, я предпочитаю играть именно с До-Бо.

Его сны всегда красочны и наполнены его невинностью. Допуск у таких снов наивысший. Ими можно пользоваться в любое время суток, в любой части города. Хоть в центре супермаркета в момент наплыва покупателей. Сны До-Бо не могут причинить вред, даже если в них проникнут все желающие.

Его сны никогда не цепляют чужие реальности и не меняют их. За это я люблю До-Бо и всегда соглашаюсь, когда он зовет меня. Я ни разу не бегал, не летал, не прыгал, не плавал — быстрее, выше, дальше, глубже него. Все ради возможности видеть его радость и благодаря этому радоваться самому. А засыпая иметь больше возможностей пополнить свои архивы снами похожими на сны До-Бо.

Сам по себе, я человек довольно мрачный. Мой мозг забит вопросами без ответов, переживаниями и заботами. Мои личные сны, как зеркало, отражают всю мою тяжесть. И после прохождения через все уровни обязательной защиты, от них остается так мало, да и остаток тянет на степень допуска ниже среднего. С таким уровнем я могу выпускать свои сны в мир только ночью на безлюдном пустыре. Хорошо еще, что мне вообще разрешили пользоваться снами.

Когда однажды До-Бо пожелал проникнуть в мой сон, я долго не соглашался. Я не хотел напугать его, боялся повлиять на его беспечную веселость. Мне нужны были его сны, как воздух и я готов был спрятать До-Бо от всех невзгод человеческой жизни, лишь бы иметь возможность хотя бы изредка менять мир с помощью его снов. Ну и дурак же я! До-Бо не нуждался ни в чьей защите, он сам мог защитить кого угодно!

. . . . .

Едва касаясь пальцами ног ступеней, я бежал за смехом До-Бо. Самого его я уже не видел. Он наверняка обогнал меня не менее чем на три пролета.

— Ре-Эс, быстрей, быстрей! Догоняй! Мы прыгнем вместе!

Я поднапрягся и мгновенно переместился вверх на пять ступеней. Наверное, я мог бы догнать До-Бо, если бы сильно захотел. Я впитал еще немного сна До-Бо (он дал мне такое право), и став легче вдвое, пролетел пару пролетов, не заметив стен и ступеней. Но затем моя природная тяжесть взяла свое, и я продолжил бег со своей привычной скоростью. До-Бо я догнал только на крыше.

Он стоял на бортике, широко раскинув руки. Сильный ветер трепал его длинные зеленые с отдельными фиолетовыми прядями волосы и свободную одежду, которую он предпочитал любой другой. Одежда, спереди прижатая ветром, облепив его хрупкое почти детское тело, развивалась сзади, с безумной яростью, объединив свои усилия с ветром в попытке унести До-Бо в небо. Но даже в реальности До-Бо виртуозно управлял своим сном. Ему все было нипочем!

Он спрыгнул с бортика и подбежал ко мне. Его глаза сияли. Я до сих пор не мог поверить, что ему тридцать, так же как мне. Он был бесконечно юн. Одной этой особенностью он мог свести с ума любого.

— Ре-Эс, ты готов! – До-Бо скакал вокруг меня, подобно маленькому щенку.

— Готов! – сам себя, удивляя, громко и радостно заорал я.

— Ура! – тут же поддержал меня До-Бо, схватил за руку и мы прыгнули….

— А-а-а-а-а!!! – кричал или я, или мы оба.

Трудно разобраться в принадлежности крика, когда летишь со сто семидесятого этажа, навстречу облакам.

— А-а-а-а-а!!! – кричали мы, пролетая сквозь небо.

— Давай, сейчас. Впускай свой сон.

— Сейчас?!

— Да, сейчас!

Я поверил До-Бо и открыл свой сон.

До-Бо исчез, исчез вместе со своим голубым небом. Я остался один. Тяжелый, махающий руками подобно крыльям, задевающий своим животом макушки тополей. Мне стало обидно, я стал терять высоту. Отчаянно махая руками, я пытался вновь подняться, но земля тянула меня. Я увидел огромное чудовище, в ожидании открывшее свою бездонную пасть. И я летел, безумно махая руками, прямо на его ярко красный липкий язык.

— До-Бо-о-о-о!!! – забыв, что именно я являюсь хозяином своего сна, кричал и кричал я, в последней надежде.

Я упал в ворсинки языка на все четыре конечности. Тут же промокнув в липкой слюне и почти одурев от ее зловония, я пытался встать снова и снова, но у меня ничего не получалось. Я с ужасом смотрел в темноту раскрытой передо мной глотки. Я несколько раз моргнул, не веря своим глазам, когда увидел, что прямо из черноты ко мне вышел человек. Я не сразу понял, что в моем сне появился До-Бо.

— Ре-Эс, я прогулялся по твоему сну. Он не так плох, как тебе кажется. Все можно изменить. Если хочешь, я научу тебя видеть во сне, только то, что ты сам пожелаешь.

Я был так поражен его внезапным появлением, его спокойствием, что изменения своего сна заметил чуть позже, когда До-Бо взял меня за руку и доверчиво посмотрел мне в глаза.

Чудовище превратилось в небольшое озеро, в центре которого, в маленькой лодке, дрейфовали мы с До-Бо.

— До-Бо, ты сейчас управляешь моим сном?

— Ты что? Без твоего разрешения, я не посмел бы. Сны – это слишком личное.

— Тогда почему все изменилось?

До-Бо немного подумав, поднял на меня свой взгляд, серьезный такой и спокойный.

— Так проявилось твое доверие ко мне.

— Ты хочешь сказать, что мне достаточно твоего присутствия, для того, чтобы управлять своими снами?

— Сны очень чутко реагируют на нашу веру. Теперь я знаю, насколько ты доверяешь мне и этого достаточно, ты сможешь научиться всему, что умею я.

— Ты шутишь! Этого не может быть!

— Для начала пойми и запомни: может быть все и все уже есть…. поплаваем?

. . . . .

Мы вынырнули прямо в гостиной моей квартиры. На волосах До-Бо блеснули несколько капелек воды. Он принес их с собой из сна, чем еще раз поразил меня.

— У тебя есть несколько часов, для того что бы заснуть и пополнить коллекцию снов?

Я несколько очумело огляделся. Возвращение к реальности было слишком быстрым для меня, и я еще не совсем полностью собрался в ней мысленно.

— Постой, какой сегодня день?

— Среда. Ты работаешь по средам?

— Нет, нет, сегодня выходной, завтра я работаю с пяти вечера. У нас есть время.

— Какой моделью ты пользуешься для входа?

— Соновик 11, усовершенствованная модель.

— Неплохо. Характеристики соновика довольно высокие, для начала тебе это пригодится.

— Что мне делать?

— Ложись и расслабься, я сам подключу тебя.

Отодвинув часть сетки, куполом накрывавшую мою кровать, я бухнулся на мятые простыни.

— Глаза закрывать или нет?

— Не имеет значения, делай как тебе удобней.

Я решил полежать немного с открытыми глазами. Мне нравилось наблюдать за подключением сети соновика. Ее разноцветные огоньки воздействовали на меня не хуже чем успокоительное в смеси со снотворным. Междоузлия сети начинали загораться — зеленым, фиолетовым, синим, желтым, красным… красным!!? Зачем До-Бо добавил красный, погружаясь в глубокий сон, попытался задуматься я, но не смог…

Я сидел за своим любимым столиком, своего любимого уличного кафе. Пил кофе и расслабленно рассматривал девушек.

Весна и девушки, девушки и весна — два явления удивительно гармонично дополняющие друг друга. Воздушные платья, полупрозрачные кофточки, короткие юбочки и обтягивающие шорты. Девчонки умели украшать собою улицы и воздействовать на направление мыслей всех ленивцев, чей взор они притягивали, подобно магниту. Я засмотрелся на очередную аккуратную, очень маленькую и спортивную попку и задумался, о том, что моей Зо-Ами не мешало бы заняться собой. Зря я ей сказал, что она будет привлекать меня в любом виде. Она совсем расслабилась. А кстати, Зо-Ами, ты что-то опаздываешь сегодня.

Я посмотрел на наручные часы. Анахронизм, но мне нравится. Я несколько старомоден, не по душе мне новомодные штучки, типа приемников в виде медальонов-присосок, передающих данные о времени в ваш мозг напрямую. Мне вообще не нравится все, что необходимо подсоединять к телу, даже если это гарантирует усовершенствование оного, слабого и грешного. Я старомоден. Из всех новинок, меня привлекли только соновики.

Возможность переносить сон в реальность, необычайно привлекательное свойство. Что же я теряюсь? Мой допуск наивысочайший, я могу выпустить свой сон о Зо-Ами здесь и сейчас. Реальность изменится и Зо-Ами появится здесь тут же, мне не придется ее ждать.

— Понимаешь, почему у тебя такие тяжелые сны и такой низкий допуск?

Я от неожиданности вздрогнул и выронил кружку с остатками недопитого кофе. Пронаблюдав за растеканием, несоразмерно большого коричневого пятна на белоснежной скатерти и за быстрым и полным превращением ее в коричневую тряпку, я поднял голову и посмотрел на До-Бо.

— До-Бо? Как ты смог подойти так незаметно?

Стоящий рядом, До-Бо буквально перетек на соседний стул и, закинув ногу на ногу, провел по скатерти рукой, возвращая ей первоначальный белый цвет.

— А как можно подходить во сне?

— Во сне?

— Вспомни, в каком из двух миров, у тебя наивысший допуск.

— Стоп! Да наяву, я только мечтаю о такой возможности. Но До-Бо, тогда как ты оказался здесь? Сон без сомнения мой, а я не выпускал его. К тому же у меня не бывает таких красивых снов. Девушки и все такое… я что сплю по-настоящему?! Но откуда такое прекрасное сновидение?

— Прекрасное? Ты только что, хотел изменить реальность. И ты знаешь последствия такого поступка.

— О боже! Я идиот! Меня вообще нельзя подпускать к соновику.

— Не все так плохо. Ты хотел выпустить сон во сне, а это не то же самое, что выпустить сон в реальности.

— Но мое подсознание?!

— А вот его мы будем менять отсюда.

И До-Бо впервые за все время нашего разговора, улыбнулся своей открытой детской улыбкой. Я вдруг понял, что до сих пор, он не был похож на себя. До-Бо не ведет таких серьезных разговоров. Меня окатила волна страха. Я, наблюдая за втягиванием До-Бо в его улыбку, начал ощущать свое тело, лежащее на боку, на кровати под сеткой соновика.
Я открыл глаза. Меня всего трясло. Соновик не работал.

— До-Бо, ты здесь?

В комнате было непроглядно темно, значит я проспал более трех часов. Успела наступить ночь.

— До-Бо, это ты выключил соновик? – снова я отправил вопрос в темноту.

— Да, Ре-Эс. Я выключил его, когда ты начал просыпаться. Твой сон записан, успокойся.

Комната резко наполнилась светом, и я рефлекторно закрыл глаза. Когда я вновь открыл их, До-Бо приподнял край сетки, приглашая меня выйти за пределы ее поля (даже выключенный соновик имел остаточное и весьма сильное влияние на человека).

— Тебе понравился сон? Запись получилась объемной. На твоей шкале не отражается ничего подобного.

— Да? До-Бо, а почему ты такой серьезный?

Я не мог забыть свой сон, тем более что и сейчас передо мной находился не настоящий До-Бо. Он не соответствовал привычному для меня образу беззаботного мальчишки.

— На время я буду другим. Тебе поможет мое новое я. Оно сдержит твои разрушительные порывы, как только что, сдержало их во сне.

— Так ты все-таки был там?! Разве такое возможно?

— Вспомни мою первую подсказку.

— Все возможно. Да, да, но как?

— Об этом не думай, просто следуй за мной.

— Но я не могу так!

— Придется, если ты хочешь управлять снами, как я. Мы можем продолжить наши игры, все останется прежним. Я буду делиться с тобой своими снами. Или ты всему научишься и сможешь сам стать щедрым и веселым. Выбирай, но помни, я буду учить тебя только при условии безграничного доверия ко мне и ко всем моим действиям, какими бы они неправильными и шокирующими тебе не показались.

— Я не могу привыкнуть к тебе такому, без улыбки и смеха.

— Тебе выбирать мой облик.

— Но, До-Бо!

— Подумай, а мне пора.

До-Бо улыбнулся, радостно похлопал меня по плечу и, развернувшись, вышел из комнаты. А я остался стоять, смотря ему вслед, чувствуя себя полным дураком.

. . . . .

Я совсем потерял покой. Я не мог сделать выбор. С одной стороны, я безумно хотел достичь уровня До-Бо, но с другой – его перевоплощение пугало меня безмерно.

Я с трудом работал, мало ел, похудел. На все предложения Зо-Ами встретиться, отвечал отказом. Мои сны окончательно испортились.

В один вечер, наполненный сомнениями, ворвалась Зо-Ами. Несмотря на все мои запреты, она открыла своим ключом дверь и вошла в мою спальню в тот момент, когда я тупо просматривал свои записи снов. Мне пришлось сдержаться, что бы не накричать на нее, но она и так наверное все поняла, но все равно осталась. Пыталась успокоить, понять, приласкать, но я не дал ей такой возможности, и она обиделась. Ушла, в слезах, громко хлопнув дверью.

Я посидел секунд двадцать и побежал за ней. Догнал, привел обратно, успокоил, и чуть позже мы занялись любовью.

С моей стороны это было самым бесчувственным действием, за все время наших отношений. Слава богу, уставшая Зо-Ами ничего не заметила и доверчиво заснула на моем плече. А я лежал, и подобно безумцу смотрел на собранную сеть соновика и неудержимо желал раскинуть ее над нашими головами.

Я хотел сделать действие, могущее изменить самым непредсказуемым образом мозги нас обоих, и начинал бояться самого себя. Теперь я понимал, без До-Бо, без его влияния, я опасен. Опасен — для себя и для всех окружающих.
Я сделал выбор. Я готов был меняться, следуя любым, даже самым диким инструкциям До-Бо. Я доверял ему полностью.

Когда ушла Зо-Ами, пришел улыбающийся До-Бо.

. . . . .

— Сны являются самым точным и четким отражением нас — реальных. Мы не знаем всей правды о себе, как бы мы не пытались быть честными сами с собой. Мы не знаем, какие мы, на что способны, чего хотим, что у нас в душе. По сути, наше Я, является самым настоящим незнакомцем для нас самих. Мы рождаемся и несемся к своей смерти, так стремительно и самоотверженно, что у нас не остается ни одного шанса, познакомиться с собственным Я. Круговорот повседневных забот (главный похититель нашего внимания и времени) способствует созданию множества лжеличностей, которые из-за спешки мы вынуждены принимать за истинные и жить с ними, любя их, или ненавидя.

— Я не понимаю. О чем ты?

Я тупо посмотрел на До-Бо. Он вздохнул.

— Ладно. Это не важно. Ты должен запомнить одно: правда о тебе содержится в твоих снах, и ты имеешь к ним неограниченный доступ. Это же твои сны.

— Не понимаю, зачем ты все это говоришь?

— Терпение и доверие. Перестань думать, просто запоминай.

До-Бо внимательно посмотрел на меня. Он пристально, несколько минут рассматривал меня, пробудив во мне неприятное чувство полной моей доступности для него, после чего удовлетворенно кивнул и отвернулся.

— Для того, что бы изменить тебя, нам необходимо для начала познакомиться с тобой, а для этого тебе придется много спать и не просто спать, а видеть сны на заданные темы. И еще… мне так же необходимо находиться в твоих снах, а что бы облегчить мне доступ, ты должен меня пригласить.

До-Бо замолчал и снова посмотрел на меня.

Мне не нравился новый До-Бо, он подавлял меня. Если бы не явные признаки, зарождавшегося сумасшествия, я никогда не согласился бы с его мрачным обликом, но правила придумывал не я. Не имея выбора, я мог только принимать их.

— Как я должен пригласить тебя?

— Очень просто, в первом же запрограммированном сне, громко скажи мое имя и вырази вслух желание о моем присутствии рядом.

— И все?

— Да. Этого мне будет достаточно.

— А каким образом я смогу запрограммировать свой сон?

— О! Здесь не все так просто. Нужно создать условия. Первое: ты должен взять неограниченный отпуск. Нам нужен покой и время. Второе: мне необходимо находиться в твоей спальне со своим соновиком. Ну а после выполнения этих двух условий, я лично запрограммирую твой первый сон. Сам ты пока на это не способен.

— Ты сделаешь мне гипнотическое внушение?

— Нет, гипноз, хотя и действенный, но слишком грубый способ. Мне не хочется оказывать внешнее влияние на твою волю. Все усилия и позывы должны идти от тебя. Я помогу сделать тебе первый шаг, но только после того, как ты будешь полностью готов. Итак, выполни первые два пункта, а затем мы займемся твоей настройкой, а пока я вынужден отлучиться.

. . . . .

С работы меня отпустили довольно легко, хотя я и являлся ценным сотрудником. Однако, сделанного мною намека на психический кризис, оказалось достаточно, чтобы мне предоставили неограниченное время для восстановления.

Впервые за много лет, покидая стены офиса на долгое время, я испытал новое и настолько необычное ощущение, для самого себя, что оно невольно привлекло мое внимание. Как только за моей спиной затихло мерцание парадного входа, я почти явственно услышал чпок и почувствовал, что только что, от чего-то отклеился, хотя прежде, я и не подозревал, что к чему-то был приклеен. Вслед за этим, в мое тело начала вливаться легкость. Моя природная тяжесть, привычная, принятая мною за неизменную черту характера, испарилась, как будто ее никогда и не было. И я вовсе не застыл пораженный и испуганный от только что произошедших во мне перемен. Легкость, сменившая тяжесть мне это просто не позволила. Приток новой энергии требовал от меня активных действий. Я тут же отправился в магазин и приобрел новую кровать для До-Бо, а так же самую последнюю модель соновика. Удостоверившись в доставке покупок на дом, я решил навестить Зо-Ами.

Пока монотакси, следуя маршрутом проложенным его бортовым компьютером, с использованием всех возможных лазеек, в которые оно могло проскользнуть, благодаря своим миниатюрным размерам, несло меня по темным проулкам, в обход запруженных центральных улиц, я думал о Зо-Ами.

Я пытался найти основу наших взаимоотношений и причину для их продолжения. В обоих случаях, я не обнаружил ничего кроме общего секса. Мне нравилась Зо-Ами, но сейчас она со своей настойчивостью являлась сильной помехой, в необходимом для меня покое. Мне нужно было от нее избавиться. Но я так же понимал, что не буду готов к приходу До-Бо, если обижу Зо-Ами. Задумавшись над вдруг возникшей проблемой, я не сразу заметил возвращение своей тяжести. Я обратил внимание на ее восстановление, когда радостная Зо-Ами открыла передо мной дверь, а у меня не получилось улыбнуться ей в ответ. Мне стало грустно оттого, что я не смог донести до своей подруги ни капли легкости. Расставание могло получиться крайне болезненным.

«Зо-Ами, дай мне время побыть одному и я не брошу тебя!» — взмолился я мысленно, изо всех сил растягивая рот в резиновой улыбке. Погруженный в свои заботы, я совсем не слушал, о чем торопливо и радостно щебечет моя девушка. Я смотрел на нее рассеяно и думал о своем, до тех пор, пока до меня вдруг не дошло, что она говорит о каком-то отъезде.

— Понимаешь Ре-Эс, это такой шанс! Я могла только мечтать о подобном приглашении. И представляешь, сегодня на работе, вызывает меня к себе ни кто иной, как главный корректор, — Зо-Ами перевела дыхание и продолжила, — я пока к нему шла, у меня ноги от страха подкашивались. Все думала: «зачем я ему понадобилась?» Ты же знаешь, корректор к себе просто так никого не приглашает. Чего только я не надумала, а он из-за стола навстречу мне вышел, улыбается, руку жмет. У меня сердце из груди чуть не выскочило. А он, очень так торжественно, провозгласил: «Дорогая Зо-Ами, я вас поздравляю. Вы единственная из наших сотрудников, удостоены чести быть приглашенной на ежегодный семинар молодых настройщиков световых окон.» — Зо-Ами вдохнула побольше воздуха, а я немедля воспользовался минипаузой и задал единственно интересующий меня вопрос.

— Надолго ты уезжаешь?

— Милый, не переживай ты так, две недели пролетят незаметно, ты как следует не успеешь соскучиться. Или успеешь?

Она игриво посмотрела на меня.

А я вновь наполняясь легкостью, подхватил ее на руки и неожиданно искренне сказал.

— Я уже скучаю по тебе!

. . . . .

Я не стал оставаться у Зо-Ами до утра. Проявив чудеса чуткости и нежности, я многократно попрощался с ней и переполненный энергией, с легким сердцем, оставил ее одну готовиться к отъезду.

Меня вновь мчало монотакси. Я всматривался, сквозь свое отражение на окне, в темноту проносящихся улиц и думал о снах.

Я увидел огромную волну, падающую на мое такси. Не успев испугаться, я обернулся, но волны уже не было. Я приказал борткому остановиться и спешно покинул машину. Впервые я оказался свидетелем, чьего-то тяжелого сна. Кто-то, подобный мне, выпустил только что свой сон. Он выполнил все правила: ночь, безлюдный проулок, но он не учел монотакси и не поставил защиты, от чужого проникновения. Я въехал в его сон, а он хотя и с запозданием, включил защиту и я теперь оказался где-то. Между чьим-то сном и своей реальностью.

Я стоял рядом с такси и вслушивался в шум шторма. Тыльные стены домов начали расплываться, исчезая. Я увидел, как об одну из оставшихся стен, разбилась волна и исчезла. Дома опять восстановились, но я почти оглох от невыносимого скрежета. Я обернулся, и замер не в силах ни пошевелиться, ни закричать. Заслоняя собою небо, среди неустойчиво видимых волн, на меня неслось судно.

Теряя сознание я слушал голос До-Бо…

— Может быть все… и все уже есть…

Удивительно тихий и внятный голос. Я перестал проваливаться в темноту небытия, развернувшись испуганной спиной, к надвигающейся металлической громадине, стараясь не смотреть по сторонам, я вернулся в такси и приказал трогаться. Такси все еще было реальным и четко выполнило данное ему указание. Я продолжал слышать шум шторма и дикий пронзительный скрежет, но к счастью, в силу вступили обычные законы физики и по мере движения такси, звуки постепенно затихли, оставаясь далеко позади.

Когда видения стихии в моих мозгах прокрутились сотни раз и адреналин в крови пришел в норму, я подумал о том, что впервые вошел в чужой сон и вышел из него самостоятельно, без ведома его хозяина. Я стал вспоминать, делал ли что-то подобное, кто-то из моих знакомых и не мог вспомнить ничего похожего.

. . . . .

Я не успел закрыть за собой дверь квартиры, а уже пришел До-Бо. Не здороваясь, кинув короткое: «ты готов», он направился сразу в спальню. После пережитых потрясений я находился в несколько вялом и сонном состоянии, и мне совсем не хотелось, ни общаться с До-Бо, ни тем более чему-то учиться. Но мой таинственный друг имел свое мнение и оно, конечно же, не соответствовало моему. Смиряясь, с неизбежным, я вздохнул.

— Как ты смог определить, что я уже готов? Ты же только, что пришел.

— Не правильное распределение событий во времени. Я сначала узнал о твоей готовности и только затем и потому пришел. Но… — он поднял руку, останавливая мой следующий, рвавшийся с языка, вопрос, – об этом потом. Ты сейчас в идеальном состоянии. Ложись и начнем.

Не оставляя мне ни одной минуты на размышления, он приглашающим и одновременно настойчивым движением, отодвинул край сети. С диким ощущением нереальности происходящего, я покорно скинул пиджак и далее не раздеваясь, плюхнулся на свою неухоженную постель.

— Сейчас я включу соновик. От тебя требуется, смотреть на огни его сети максимально долго, преодолевая желание заснуть. Сосредоточься, это важно, ты должен стараться не спать. Я буду держать тебя за руку и буду ее сжимать каждый раз, когда ты не сможешь сдержаться. Тема твоего сна: «мой главный страх». Самая легкая тема, для первого сна. Лежи и думай о ней.

Я смотрел на разноцветные огни соновика слезящимися глазами, мучительно желая заснуть. Я с трудом вспоминал о заданной теме и часто вздрагивал, вдруг просыпаясь, не понимая в первый миг, где я и почему мою руку кто-то сжимает. Сон отступал, но огни соновика и общая усталость вновь брали свое, и все повторялось.

В очередной момент, очередного засыпания или может быть пробуждения, я увидел себя со стороны. Я сидел на центральной линии скоростного хайвея беспечно вытянув ноги. В миллиметрах от моего тела проносились машины. С такой скоростью и с такой частотой, что воздух, не успевая обтекать их, застыл невидимым туннелем, чьи стены состояли из сумасшедшего потока ветра. Я чувствовал себя в полной безопасности, расположившись между двумя туннелями. Находясь в эпицентре человеческой активности, я имел возможность наблюдать за ней, но не участвовать.

Мне нравилось быть вне и в тоже время быть в центре. Такая позиция выделяла меня из общей толпы и предоставляла мне массу возможностей. Не участвуя в общей гонке, ограниченной воздушными стенами, я мог выбирать. И выбирал не выбирая, оставляя за спиной вечность, не оглядываясь на нее, но и не смотря вперед. Находясь в нигде, я панически боялся смотреть на что-то, помимо бесконечного движения вокруг меня. Полностью сосредоточившись на созерцании бесконечной вереницы машин, я, услышав тихий и внятный голос, произнесший мое имя, не успев подумать, автоматически посмотрел в сторону его источника и похолодел от ужаса.

Я смотрел вперед и не видел будущего. Впереди не было, никакой вечности. Прямо перед моим носом, почти касаясь, бурлила живая темнота. Именно она позвала меня по имени. Хайвей исчез, исчезли машины, остался я и моя темнота. Я ощутил, как она осторожно ощупав меня, слегка потянула к себе, как будто пробуя мои и свои силы, а я от страха, неспособный оказать ей сопротивление, вдруг превратившись в тряпичную куклу, обвис. И тогда, откинув сомнения, разрушая диким воем клетки моего мозга, она потянула меня со всей своей мощью. Я, как будто очнувшись, стал сопротивляться, но тело не слушалось. Паника и ужас охватили меня. Я не был готов к встрече со своей смертью. Я не был готов, я пытался вспомнить что-то важное и не мог. Я начал задыхаться и наконец мое тело задергалось. И прорвало… Я извивался, я дергался и лягался, кусался и отбивался, я ревел, как дикий зверь. И темнота вдруг остановилась. Похожая на живое существо, недоумевая, она затихла. Я попытался выскользнуть из ее объятий, но она только крепче прижала меня к себе, и тогда я вспомнил и закричал:
— До-Бо! Я хочу, что бы ты пришел в мой сон!

Некая сила, выдернула меня из темноты. Я увидел на своей груди, огромные пальцы, огромной руки, державшей меня. Мою правую руку, что-то настойчиво сжимало и сжимало. Все мое внимание притянулось к пожатию, я очень четко ощутил свою правую руку. Ощутил, как она лежит на кровати, а за ней я вспомнил и почувствовал все свое тело. Мокрое и трясущееся тело. Я проснулся и открыл глаза, продолжая трястись, я посмотрел на До-Бо.

— Не понимаю…

— Успокойся. Судя по всему, ты увидел свою смерть?

— Да, но как?

— Я очень рад, что в твоем первом сне, твоим главным страхом, оказалась твоя смерть. Теперь, когда ты с ней познакомился, нам будет легче двигаться дальше.

— Ты слышал, как я тебя звал?

— Конечно. Ты орал очень громко, — До-Бо, засмеялся и похлопал меня по руке, — так громко, что я поспешил тебя вытянуть.

— До-Бо, откуда ты все знаешь?

— Все? Хе-хе, я можно сказать вообще ничего не знаю. Я только-только начал учиться.

— Но ты действуешь уверено, ты знаешь все наперед.

— О, немного больше опыта, немного больше внимания и любопытства и конечно любви ко снам.

— И этого достаточно.

— Да.

. . . . .

— Как обычно ты используешь соновик?

— Ну, я следуя инструкциям, включаю, только огни позитивного настроя, фильтр ставлю на максимум и само собой, включаю запись.

— Да, так поступают почти все пользователи соновиков, но вы не учитываете одну важную деталь.

— Какую?

— Сны – это не то, что вы думаете. Они являются более тонким и непредсказуемым явлением и требуют к себе соответственного отношения. Я думаю, что изобретатель соновика, был истинным ценителем снов. Он понимал их. Создавая соновик, он вложил в него больше возможностей, чем описано в инструкции. Он рассчитывал на тех пользователей, для которых сны станут второй реальностью.

— Таких, как ты?

— Примерно. К тому времени, когда выпустили первый соновик в продажу, я уже умел программировать свои сны и делать в них все, что мне захочется. Но мне этого было мало и узнав о соновиках, я конечно поспешил пройти комиссию и получить разрешение на покупку. Возможность записывать свои сны и после выпускать их в реальность и даже приглашать в них своих друзей, вдохновила меня, но не надолго, я хотел еще больших возможностей.

— Но каких?

— Я уверен ты скоро сам почувствуешь ту же жажду, что испытываю я.

— Я уже сейчас ощущаю себя царем снов.

— Это только начало. Все интересное впереди. Сегодня я познакомлю тебя с возможностями соновика, которые остались за рамками инструкций. Его создатель – один из нас и он кое-что приберег для своих единомышленников. Ложись, сегодня, у нас будет общий сон. Я думаю тебе понравится.

Я никогда не использовал не рекомендованные и запрещенные цвета сети, и меня всегда возмущало их необоснованное внесение в списки. Я считал такую странность, чем-то вроде рекламного трюка, не более.
Однажды, ради прикола, я занес в программу к очередному сну, один из не рекомендуемых цветов. И ничего — он не сработал. Мой опыт убедил меня, что десять добавочных цветов – пустышки и действительно являются обыкновенной рекламой. На этом я успокоился и далее использовал соновик, только согласно предложенной инструкции. А вот До-Бо пошел дальше. Нелогичность дополнительного списка, он воспринял, как намек и начал действовать. Он тоже вносил запрещенные цвета в программы, но в отличие от меня, их явное бездействие не остановило его, а только подзадорило. Он вносил их снова и снова, в разных комбинациях и количествах. В конце концов, он стал составлять программы только из запрещенных цветов. И вот тогда они заработали, и До-Бо вышел на новый, доселе неведомый уровень снов.

. . . . .

Я открыл глаза и не увидев ничего, снова закрыл их, но не заметил разницы. Ничего присутствовало в любом случае, закрыты у меня глаза или открыты, не имело значения. Следуя рекомендациям До-Бо, я не стал беспокоиться, а только глубже вздохнул, но не ощутил ни воздуха, ни рта, ни легких, ни самого момента вздоха. Я, может быть и впал бы в панику, но в отсутствии тела, это трудно было сделать. Оказывается в обычной жизни, единственным и главным паникером всегда являлось наше физическое тело и то только исходя из своей необычайной хрупкости и недолговечности. Сейчас не имея даже мозга, а только ощущение себя, я прибывал в состоянии удивительного покоя. Глубина расслабленности и полного отсутствия беспокойства, превосходила любые, известные мне до сих пор параметры психического состояния человека. То, чем я сейчас являлся, находилось вне, вне, вне… всего. Я – вне…

— А вот так не стоит думать. Мы всего лишь на новом уровне снов. Очень интересном уровне.

Ммм, уловив, услышав, ощутив слова До-Бо, я не удивился, но сразу наполнился любопытством и приблизился к себе самому настоящему, хотя все еще и бестелесному.

— Я бы назвал этот уровень «без…»

— Ха-ха, я называю этот уровень «до…»

— Почему?

— Здесь присутствует до… наших снов.

— До…?

— Да. Еще не сны, но их основа. В этой пустоте находится сразу все.

— Все?

— Все. Ты, я, люди, животные, бактерии, судьбы, желания, чувства, фантазии, города, реки… все. Я не могу перечислить все.

— И что, я ничего не вижу.

— А как ты хотел, до… не может реагировать на без…

— ?

— Для начала ощути себя, четко и ясно

…..

— Вот видишь. Так ты себя ощущаешь.

Я вдруг вернувшимся зрением, увидел нечто неопределенное, но каким-то образом, очень похожее на меня.

— Это я?

— Да истинный ты, твоя основа. Без всего, чем ты обрастал с момента рождения. А вот я.

Передо мной возникла некая масса, которая в течение нескольких секунд, преобразовалась в удивительного красивого До-Бо, с необычайно блестящими глазами.

— Ух ты! Ты красивый!

— Не единственно возможное. Сейчас такой.

— А как бы мне…?

— Экспериментируй, пробуй, здесь время неограниченно.

Ух ты, ух ты, ух ты…

— Зачем ты отсюда возвращаешься?

— Здесь мой сон, а там мое тело. И здесь и там — части меня. Части связанные притяжением.

— Это ограничитель?

— Пока.

. . . . .

Две недели, одним длинным, удивительным сном пролетели незаметно. В мою жизнь снова ворвалась Зо-Ами. Я был ей рад. Я любил ее безумно. Я радовался и любил каждую частицу огромного мира. Наверное я стал таким, как До-Бо.
Зо-Ами, вначале удивилась. Она сказала, что люди не могут так быстро и сильно меняться. Они не могут ни с того ни с сего молодеть и становиться красивыми и веселыми, но я смеясь расцеловал ее и сказал, что может быть все. И она мне поверила.

. . . . .

Спустя.

Производство соновиков было запрещено. Использование снов в реальности тоже.
Статистика по использованию снов показала чудовищный результат.
В силу того, что не было никакой возможности предвидеть и проследить за непомерно объемной (как выяснилось) нестыковкой снов и реальности. После возникновения огромного количества необычайных ситуаций и неучтенных комбинаций.

Много людей сошло с ума, выявились случаи со смертельным исходом, а так же временное изменение реальности.
Общество бушевало и требовало расплаты и компенсации.
Долго искали и так и не нашли создателя соновика.
Часть производителей и распространителей понесли наказание.

До-Бо и я более не нуждаемся в соновиках. Мы познакомились со снами настолько близко, что больше не испытываем потребности в посредниках.

. . . . .

Мы можем показать дорогу всем желающим.
Для этого достаточно, во сне, громко произнести наши имена и выразить желание о нашем присутствии.
Вот и все. Так мало. Пробуйте.

25 апреля 2007 год.